Глава 4. Муж и жена

Как это получилось? В числе «более склонных к абстрактному теоретизированию биографов», упомянутых Питером Куиннеллом, оказался один, который был действительно склонен к абстрактному теоретизированию и действительно является таковым. Это был Фрэнк Харрис, чья книга «Человек Шекспир и трагическая история его жизни» была опубликована в 1909 году и с восторгом встречена Арнольдом Беннетом, который считал, что она резко контрастирует с ортодоксальными жизнеописаниями высоких академических авторитетов, которых Харрис отмел в сторону как «г-на Сухаря и компанию». Если профессора, обвиненные, таким образом, в выполнении скучной, однообразной и бесплодной работы, высказывали какие-то предположения относительно успеха или провала шекспировского брака, они должны были выдвинуть такие же доказательства, как любой из теоретически мыслящих биографов. Не существует писем, которые указывали бы на характер «обрученных», а теперь супружеской пары. Дата первой разлуки, когда Уильям отправился в Лондон, может быть установлена только предположительно. Шекспир не уехал сразу после бракосочетания и находился в Стратфорде в мае 1585 года, так как родившихся близнецов крестили 2 февраля 1586 года. Первые годы они, вероятно, провели на «вершине блаженства», как представляют себе некоторые, или же в сожалении и отчаянии, а возможно, даже в обоюдном отвращении, как придумал Фрэнк Харрис.

Мысли, высказываемые по поводу этого брака, прямо противоположны. Согласно Харрису, это был настоящий ад, по крайней мере для мужа. Согласно Фриппу, это была райская жизнь для обоих супругов, и продолжалась она долго. С его привычкой добывать сведения из текста пьес, которые были написаны через четверть века после бракосочетания в неизвестной церкви, Фрипп представил множество высказываний Шекспира в защиту священного брака, возвышенного брака, счастливой супружеской жизни и языческого божества, руководящего супружескими ритуалами.

Гимен, бог всей Земли! Почтим
Тебя хвалением своим¹.

Жена была само совершенство, излучающее спокойствие. Энн, если верить Фриппу, была «благочестивой, спокойной, рассудительной, хрупкой. Она не трепала языком. Она была молчаливой, как Виргилия, которую Кориолан называл «молчальница прелестная моя». Это, конечно, не более чем домыслы.

Если Энн проявляла излишнюю уступчивость в супружеских правах в пользу слишком сексуального мужчины, все же, согласно Фриппу, их постель была устлана розами. И нескончаемое блаженство наступало, как только они оказывались вместе. Уильям думал об этом, как нас уверяют, когда приступил к написанию «Цимбелина», пьесы, которую обычно относят к 1609-му или 1610 году. В ней он заставил Постума говорить об Имогене (акт II, сцена IV):

Она стыдилась ласк моих законных,
Как часто, вся зардевшись, умоляла
Сдержать нетерпеливый пыл страстей
С такою скромностью и так смущаясь,
Что сам старик Сатурн воспламенился б².

Так оправдывалась фригидность, но Фрипп, как было замечено применительно к его высказываниям относительно овечьего загона у бормочущего потока, не доводил до конца свои цитаты. Непосредственно вслед за этими замечаниями относительно «зардевшейся скромницы» следует гневная и обвинительная тирада против женских пороков. Абсурдно утверждать, что поэт имел в виду Энн, когда обрушивался с таким гневом на женский пол; также нет никаких оснований отождествлять ее с зардевшейся скромницей. Вероятно, она обладала такой же повышенной сексуальностью, как и он.

Гнев Постума был естественной реакцией на лживый рассказ Якимо и порочащие Имогену заявления. Ту же роль выполняют замечания относительно мольбы Имогены «сдержать нетерпеливый пыл страстей». Благодаря этому предполагаемое предательство становится более оскорбительным для ее мужа. Шекспир был драматургом, и, если тщательно исследовать слова, придуманные им для его героев, чтобы подкрепить свои доводы, можно прийти к смешным заключениям. Пользуясь таким методом, можно иногда получить кое-какие сведения, но только в том случае, если отобранные речи покажутся несвойственными данному герою и данному сюжету. Такие случаи заслуживают особого внимания.

Харрис, всегда нацеленный на возражение ортодоксам, всерьез верил в «битву невест». Энн Уэтли, по его убеждению, проиграла сражение. Это поражение, утверждал он, было выдающимся событием, потому что, если бы Шекспир женился на ней, он, вероятно, стал бы счастливым и удовлетворенным человеком и прожил бы всю жизнь в Уорикшире. Очень хорошо, продолжает рассуждать Харрис, что Шекспир, связав свою жизнь с Энн Хэтауэй, тяготился узами брака, который оказался для него суровым испытанием. Ее скверный характер, ее брань и постоянные упреки довели его до того, что он сбежал из дома. Но как он должен был зарабатывать на жизнь после отъезда из Стратфорда? Искушение и удобный случай, чтобы начать новую карьеру, возникли с появлением в городе в 1587 году двух странствующих актерских трупп. Так был положен конец пяти годам несчастливого брака: он уехал с ними в Лондон. Так безмерно обогатились английская сцена и английская поэзия. Так мир оказался в неоплатном долгу перед Энн Хэтауэй, обладавшей вспыльчивым и раздражительным характером. С точки зрения Харриса, брак фактически распался.

Эти предположения нуждаются в некоторой корректировке. Дата и причина отъезда вполне правдоподобны. Актерские труппы, носящие имя и пользующиеся покровительством члена королевской семьи или знатного вельможи, часто посещали Стратфорд в 1580-х годах. Некоторые из «мандаринов» и «сухарей» соглашаются с Харрисом, что два «товарищества актеров», находившиеся под номинальным покровительством королевы и графа Лестерского, были в Уорикшире в 1587 году. Они произвели большое впечатление на Шекспира, сочли его «подходящим человеком», когда он пришел к ним, и взяли с собой как нового многообещающего члена труппы. До сих пор все в пределах разумного. Но следует найти или изобрести доказательства домашних мучений молодого супруга.

Харрису не остается ничего другого, как сыграть в обычную игру шекспировских биографов и подобрать подходящие цитаты. Поскольку он постоянно уделял особое внимание импульсивно-страстным элементам в характере Шекспира, Харрис использовал едкие замечания пастуха, нашедшего подброшенного ребенка Утрату. «Лучше бы люди, когда им уже исполнилось десять, но еще не стукнуло двадцать три, вовсе не имели возраста. Лучше бы юность проспала свои годы, потому что нет у нее другой забавы, как делать бабам брюхо, оскорблять стариков, драться и красть»³. Почему, спрашивается, упоминаются именно двадцать три года? Почему выбран этот возраст вместо более естественного двадцати одного? Потому что, продолжает рассуждать биограф, это была дата особо примечательная и надолго запомнившаяся Шекспиру: возраст, когда он получил долгожданную свободу. В 1587 году Шекспиру было двадцать три, и это число выскользнуло из подсознания, когда он писал эту речь.

Он, конечно, получил в жены служанку с ребенком. Если есть какой-то смысл в легенде о его похождениях в качестве браконьера, охотившегося на оленей в парке Чарлкот (что в настоящее время обычно отвергается), то он нанес оскорбление столпам общества в лице сэра Томаса Люси. Миновало четыре с половиной года супружеской жизни, отмеченной, по мнению Харриса, глубочайшим несчастьем. Вполне приемлемый срок для ухода от скучной профессии и порядком надоевшей жены. Если его приняли как способного новичка «слуги лорда Лестера» или какая-то другая труппа, гастролирующая приблизительно в это время, то он четыре года оставался «начинающим актером и обучающимся мастерству драматургом, прежде чем обратил на себя внимание в начале 1590-х годов как деловой, а вскоре и преуспевающий «Иоганнес Фактотум». Предположение вполне допустимое, но нет никаких указаний на горькое домашнее бытие, о котором с уверенностью говорит Харрис.

Чтобы подкрепить свою теорию, ему пришлось охотиться за отрывками, в которых замужняя женщина представлена как мегера. Однако он не сосредоточился и даже не упомянул упрямую Катарину из «Укрощения строптивой». Тот факт, что она сдала свои позиции в конце пьесы, не исправил положения. Харрис не мог процитировать из заключительной речи Катарины ее признание, что муж и есть «повелитель твой, защитник, жизнь, глава твоя»⁴, поскольку Уильям, по его мнению, находился под башмаком у своей жены. Но Харрис мог использовать строки об ужасной супруге:

Когда ж она строптива, зла, упряма
И не покорна честной воле мужа, —
Ну чем она не дерзостный мятежник,
Предатель властелина своего?

В «Сонетах» и также, вероятно, в «Бесплодных усилиях любви» есть остроумный каламбур, обыгрывающий слово «will», которое может играть роль как существительного (воля), так и собственного имени (Уилл). Итак, можно было представить слова о жене, которая «не покорна честной воле (will) мужа», как намек на жертву семейного бунта. Но строптивую жену Петруччо удалось укротить, Энн — нет. Уильям не был ее «повелителем защитником». По этой причине следовало подыскать другой образчик непокорной жены.

Харрис нашел его в «Комедии ошибок». Это ранняя пьеса, и дата ее сочинения неопределенна. Она наверняка была в репертуаре шекспировской труппы, когда появилась на сцене в Грейз Инн⁵ сразу после Рождества в 1594 году. Она уже была в репертуаре «слуг его величества», или они возобновили постановку комедии для короля Джеймса, сыграв ее при дворе в 1604 году. Но о ней больше не упоминается вплоть до появления пьесы в первом фолио в 1623 году. В ней ощущается юношеская незрелость, и вполне вероятно, что она была написана в начале писательской карьеры Шекспира. Однако можно согласиться с Харрисом, который увидел в описании чувств Атифола из Сиракуз, прибывшего в Эфес, автопортрет Шекспира, созданный на основе воспоминаний новичка-актера, прибывшего в Лондон. Он «дьявольски устал от переезда», но жаждет, как всякий провинциал, обладающий любознательным умом, посмотреть «на город этот, здания и давки», поглазеть на купцов и побродить по городу, соблюдая известную осторожность:

Ведь, говорят, мошенников здесь тьма —
Искусников, что всем глаза отводят,
Волшебников, мутящих здравый ум,
Проклятых ведьм, уродующих тело,
Воров переодетых, шарлатанов,
Вралей и всяких жуликов иных⁶.

В этих строках ощущаются личный опыт и воспоминания о дне, наполненном открытиями и волнениями, которые навсегда запечатлелись со всем своим блеском и остротой впечатлений в цепкой памяти драматурга. После крошечного Стратфорда перед ним предстал город неограниченных возможностей, разнородной толпы, кишащей на улицах, ловких мошенников, преуспевающих купцов и щегольски одетых, расхаживающих с важным видом знатных особ. Шекспир был предоставлен самому себе, возможно, подыскивал квартиру подешевле, и при этом был свободен, как холостяк. Теперь он стал лондонцем и больше не чувствовал себя женатым человеком. Если совесть и мучила приезжего за то, что он оставил жену и семью, взамен он получил свободу в столице, до этого известной ему только по рассказам. В другой ранней пьесе, «Два веронца», есть другой молодой человек, который отбрасывает осторожность и жаждет увидеть «чудеса земли» вместо того, «чтоб, сидя дома, молодость свою» расточать «в суетном безделье»⁷.

Один из героев «Комедии ошибок» наиболее полно соответствует целям Харриса, стремящегося во что бы то ни стало очернить Энн. Это — Адриана, жена второго Антифола, за которого ошибочно принимают первого, исходя из того, что фарс с подменой близнецов оправдает любые недоразумения, возникающие при этом. Антифол влюбляется в Люциану, которая думает, что он на самом деле муж Адрианы. После чего следует, без малейшей на то причины, отвратительная сцена с ревнивой, неистово бранящейся женщиной. Странно и, вероятно, примечательно, что она с обидой задает вопрос: «Иль я стара? Иль уж поблекли краски печальных щек?» — словно сетуя на увядающую красоту. Зачем нужно было вводить жалобу на уходящую молодость, если автора не преследовали воспоминания об Энн, которой было около тридцати, когда ее муж в возрасте двадцати трех лет уезжал в город? Харрис процитировал, с явным удовольствием, возглас Антифола:

Та, что зовет меня супругом, мне
Не по душе.

Слова «не по душе» часто встречаются в шекспировских текстах, а он не бросает слов на ветер.

В конце пьесы Антифол спасается бегством от неприятностей в аббатство. Из-за путаницы с персонажами Адриана думает, что он сошел с ума. Аббатиса выступает в роли судьи. Вынося свой приговор, она проявляет удивительное знание того, что вытерпел бедняга в руках Адрианы:

Вот почему твой муж сошел с ума.
Вредней, чем псов взбесившихся укусы,
Ревнивых жен немолкнущий упрек!
Ты сон его своей смущала бранью, —
Вот почему стал слаб он головой;
Ему упреком пищу приправляла, —
Ее не мог усвоить он, волнуясь, —
Вот почему жар лихорадки в нем!
Огонь в крови и есть огонь безумья.
Ты говоришь, его лишила ты
Утех и отдыха; то порождало
В нем меланхолию, она ж — сестра
Отчаянья угрюмого и злого;
И вслед за ней идет болезней рать...
Что может быть вредней ее для жизни?
Нет развлечений, и обед, и сон,
Что жизнь хранят, упреками смущен.
Взбесился б скот! Так мужа ты сама
Свела своей ревнивостью с ума⁸.

Откуда аббатиса узнала об этих душераздирающих подробностях необыкновенного несчастья? Никто не давал ей предварительной информации относительно этого дела, она выносит свое суждение о нем, пребывая в полном неведении. «Зачем вы здесь толпитесь?» — обращается она к шумным участникам спора. Да, она незамедлительно излагает полный перечень страданий несчастного мужа.

Харрис по этому поводу излагал свою точку зрения. Благодаря неприятным воспоминаниям Шекспира о домашних унижениях, доказывал он, в его подсознании накопился удивительный набор физических и душевных страданий. Диспепсия и лихорадка, бессонные ночи и полное отсутствие «утех и отдыха», которых лишила его эта скандалистка. Она свела его с ума — а также выжила из Стратфорда, если верна подобная интерпретация. Харрис не раз утверждал, что мы можем многое узнать о чувствах и суждениях Шекспира, если в приводимой из пьесы цитате отсутствует непосредственная связь с сюжетом пьесы и задачей данной сцены. Фрипп пользовался другим никуда не годным методом, произвольно вырывая из контекста отдельные фразы и выражения. Предположения Харриса могут быть совершенно ошибочны, но он имел серьезные основания уверять, что такое подробное описание накопившихся обид и долготерпения несчастного мужа можно объяснить только тем, что драматург не сдержал скопившихся в груди воспоминаний о своей домашней драме, забыв о полном неведении аббатисы о драме, происходящей в Эфесе.

«Не по душе»⁹ — сильное признание, и не хочется верить, что несовместимость супругов перешла в такое яростное неприятие друг друга. Предположение, выдвигаемое Харрисом, что дело дошло до полного разрыва, более оригинально, чем убедительно. Здравый смысл подсказывает, что если переезд в Лондон последовал за серией ссор, обе половины пришли к мысли о необходимости расстаться. Супружеские ссоры могли привести к естественному ходу событий и без жестокого отвращения в качестве их причины или следствия. За много лет не появилось никаких доказательств того, что Шекспир испытывал отвращение к своей жене. Если его жизнь сделалась непереносимой, почему он всегда возвращался в это осиное гнездо?

Джон Обри позаимствовал кое-какие материалы от Кристофера Бистона, актера, который умер в 1681 году и был сыном Уильяма Бистона, актера шекспировской труппы. Если бы существовали сплетни, то они исходили бы, прежде всего, из актерской среды. Обри собирал всякого рода слухи, но источник, которым он пользовался для своих кратких записей о Шекспире, вполне заслуживал доверия. Нет оснований сомневаться в его утверждении, что Шекспир «выражал раз в год желание съездить в свой родной город». Неизвестно, как скоро начались его путешествия из Лондона и обратно, но очевидно, что мысль о регулярном возвращении в Стратфорд не вызывала у него отторжения. Документально установлено, что он купил «Новое место» в 1597 году. Не стал бы Шекспир делать это, если бы не хотел обеспечить Энн и своих детей тем положением в обществе, которое, по его мнению, им полагалось и которое он мог им сейчас предоставить и охотно предоставлял.

Предположение о неприязни, доведенной до ненависти, противоречит тому, что нам известно о карьере и характере Шекспира. Ревность, мрачное расположение духа, чувство обиды — вот те ингредиенты, которые способны уничтожить любой союз, как профессиональный, так и супружеский. Они часто встречаются в театральном мире. Но факты его сценической карьеры доказывают, что он избегал любого раскола или разделения. Счета о проведенных при королевском дворе празднествах показывают, что к 1594 году Шекспир занимал важное положение в труппе «слуг лорда-камергера». С ними, позднее известными как «слуги короля», он оставался до конца своей трудовой жизни. Другие драматурги переходили из одной труппы в другую, в то время как Шекспир остался верен своему братству.

Некоторые из драматургов были лихими парнями, они охотно ввязывались в ссору, держа в постоянной готовности как свои шпаги, так и языки. Марло имел репутацию скандалиста и то и дело попадал во всякого рода неприятности. В 1592 году два констебля из Шордича подали прошение об обеспечении личной безопасности, клянясь, что они пребывают в постоянном страхе, пока он живет поблизости. Бен Джонсон, который почитал классиков и вел себя как романтик, сражался на дуэли в 1596 году, убил человека и был счастлив, что остался жив, отделавшись тюремным заключением в Маршалси. Часто сочинителей сажали в тюрьму за писания, считавшиеся нескромными или подстрекательскими. Джонсона посадили в тюрьму в 1605 году за участие в написании пьесы под названием «Эй, на восток!».

Как актер Шекспир принадлежал к миролюбивой труппе и никогда не терял свободы из-за утраты сдержанности. Он не слыл дуэлянтом. Ни один из его жестоких героев, таких, как Тибальт, не являлся его автопортретом. Возникли какие-то трения с вздорным и коррумпированным чиновником в Южном Лондоне, судьей мистером Гардинером, который утверждал, что Шекспир вместе с Фрэнсисом Лэнгли, владельцем театра «Лебедь», угрожал его жизни. Но Гардинер был бессовестным лжецом и негодяем, и нет никаких доказательств, что он нуждался в «гарантиях мира», о которых подавал прошение, или что он получил их.

Основное впечатление, которое можно вывести из воспоминаний современников, это то, что Шекспир был приветливым, общительным человеком, который не «терял головы» в сложных ситуациях. Он получил награду за свое «гражданское поведение». Он никогда не высказывал в своих произведениях личной неприязни, и нет ни одного примера в его биографии, свидетельствующего об его ненависти к кому-то и преследовании ненавидимых. Его глубоко задело, как свидетельствуют «Сонеты», то, что он воспринял как предательство со стороны любимого друга, но вскоре он простил обидчика. Если можно усмотреть какие-то призывы в его пьесах, то это были призывы к милосердию и прощению. Обри, после своих бесед с Бистоном о Шекспире, записал, что «он был очень хорошим товарищем и отличался миролюбивым и приятным характером». Другими словами, он обладал учтивыми манерами и был, как говорится, «добродушным и общительным человеком». Если он в период всей своей карьеры проявлял такое спокойствие и выдержку, почему он должен был настолько озлобиться в юности, чтобы открыто заявлять об отвращении к своей жене?

Одно из расхожих прочтений событий в Стратфорде следующее: приблизительно в 1587 году он бессовестнейшим образом бросил на произвол судьбы Энн и детей, оставив их без средств к существованию. Как факт, не требующий доказательств, принимается утверждение, что он не оставил им никаких денег. Но это не точно. Обри говорил, что он был «школьным учителем в сельской местности». Предполагалось, что к работе такого рода относилась и должность воспитателя в богатом доме. Люди знатные, как правило, не посылали своих детей в школу (Филипп Сидни в Шрусбери был исключением), но нанимали частных педагогов для своих сыновей, пока те не достигали четырнадцать лет, после чего их отправляли в университет.

На западной границе Котсуолдса, сельской местности, знакомой Шекспиру, о чем свидетельствует несколько упоминаний о ней в его пьесах, находился замок Беркли, который описан в «Ричарде II» с добавлением любопытной детали о «купах деревьев». Шекспир не мог бы сделать зарисовку этого ландшафта, если бы не видел и не запомнил этот участок леса. Больше того, граф Беркли держал труппу актеров, которые ездили на гастроли и пять раз выступали в Стратфорде. Это подходящая сцена для роли наставника, которая также стимулирует театральные интересы. Если Уильям на некоторое время оставил Энн, чтобы работать в этом поместье, она, должно быть, чувствовала, что так лучше и для него и для нее. Если им остались довольны, то он получил дополнительный заработок. Воспитатель в богатом доме, который знал, как избежать работы на каменистой почве.

Вполне приемлемое предположение, что он работал в своем родном городе в адвокатской конторе, не исключает возможности получения дополнительного заработка в качестве воспитателя. В его жизни было восемь или десять лет, о которых нам ничего не известно, между уходом из школы и отъездом в Лондон. Даже если мы примем отброшенную сейчас версию о браконьерской охоте на оленей, это не доказывает, что он вел в основном праздную жизнь. На протяжении всех лет, проведенных в Лондоне, Шекспир проявлял поразительное трудолюбие, быстро и усердно работал пером, будучи «держателем акций», занимался административными вопросами, а также театральной политикой и постановками своей труппы. Он продолжал заучивать и репетировать роли и выступил как актер в 1603 году в пьесе другого автора, хотя делать это было необязательно. Если он был настолько энергичен тогда, не похоже, что он предавался лени в юные годы, особенно если надо было зарабатывать деньги. Его, вероятно, тяготило занятие юриспруденцией, но за красноречивое выступление в суде по поводу долговых обязательств и разрешения споров давали хорошее вознаграждение. Вдобавок к зарплате или доле дохода трудолюбивый и сообразительный молодой человек (а позднее он доказал, что обладает этими качествами) должен был иметь какой-то дополнительный заработок.

Эпитет «сообразительный» вовсе не означает «алчный или корыстолюбивый» и не унижает Шекспира. Некоторых пугает мысль о гении, который соединяет расчет с вдохновением. Но в истории литературы немало примеров, когда хороший писатель был также удачливым бизнесменом. Всю свою последующую жизнь он был расчетливым и бережливым, как и другие «слуги лорда-камергера», которые покупали дома в пригородах или в сельской местности. Он следил за тем, что зарабатывал, охотно вкладывая деньги в землю, и гордился тем, что был человеком или скорее джентльменом, владеющим собственностью. Мы обсудим вопрос о том, как он размещал постоянно возрастающий капитал, когда пойдет речь о приобретении «Нового места».

Фрэнк Харрис, как ни странно, игнорировал эту сторону характера Шекспира. Он был далек от истины, когда говорил, что Шекспир «бросал деньги на ветер и слыл безалаберным». Нет никаких доказательств, что он был бедняком. Но имеются обильные доказательства того, что неустанным трудом он сколотил умеренное состояние и использовал его с трезвым расчетом провинциала, которому нравится иметь в своем владении землю и дома и прикупать недвижимость. Он видел к тому же, что его семья была прекрасно устроена и имела вполне солидное наследство. Должно быть, поначалу он зарабатывал немного, но мне кажется, не так мало, как принято считать. Поскольку он имел обостренное чувство ценности как денег, так и великолепного использования слов, резонно предположить, что в его жизни не произошло резкого поворота от праздности юных лет и безрассудного мотовства к бережливости и накоплению денег, заработанных тяжелым трудом. Разве стала бы Энн прилагать столько усилий, чтобы заполучить в мужья веселого мальчика, если бы она думала, что он станет прожигателем жизни?

Шекспир вырос в окружении торговцев из маленького городка, в среде которых часто возникали споры. Случались ссоры и при крупных торговых сделках. Владельцы магазинов управляли делами своего городка, где его отец, перчаточник по своей профессии, а также ревностный общественный слуга, имел разные должности и, наконец, стал в 1568 году бейлифом, или мэром. Семейство Хэтауэй не принадлежало к фермерам большого масштаба, а мелкие фермеры не могли позволить себе беспечно относиться к деньгам. В пьесах нет и намека на презрительное отношение к торговле в розницу. Ростовщиков Шекспир не жаловал, но хороший дилер на рынке не вызывает у него неприязни. Шекспир принадлежал к среднему классу и буржуазному миру, и это его вполне устраивало. Одна из традиционных историй рассказывает о процессе формирования будущего капиталиста.

Престарелый приходский псаломщик рассказал Дауделу, что Шекспира взяли в труппу в качестве «сервитура». Еще где-то говорилось, что он поначалу работал «на очень низкой должности». Действующая труппа делилась на мальчиков-учеников, людей, работающих по найму, и владельцев акций. Те, кто работал по найму, получали очень мало, и всем актерам приходилось зарабатывать на жизнь тяжким трудом, потому что длительных показов одной пьесы не существовало, и все время приходилось отыскивать новые пьесы и проводить репетиции. Но вероятно, для человека сообразительного оставалась возможность подрабатывать на стороне.

Каково было отношение Энн к его решению вступить в актерскую труппу? В Стратфорде, пока она росла, не иссякал поток странствующих трупп. Актеры регулярно возвращались; очевидно, они пользовались популярностью, добавляя живительную струю в развлечения маленького городка. Только в глазах закона они оставались «мошенниками и бродягами», и от закона их защищало имя знатного человека, который оказывал им поддержку, но не обязательно финансировал их. Ни в одном отчете нет упоминания о том, что хоть одна актерская труппа занималась бы мошенничеством, бесчинствовала или вела себя неподобающим образом во время регулярных гастролей в городке. Отец Шекспира приветствовал «слуг королевы» и «слуг графа Вустерского», когда был избран бейлифом в 1568—1569 годах. Местный пуританизм, который позднее получил широкое распространение, в результате чего актерам запретили появляться в Стратфорде, еще не набрал силу в гражданских делах. Так что у Энн не было причины стыдиться того, что ее муж примкнул в труппе, которой оказывал покровительство один из вельмож. Покровительство внушало благоговейный страх.

Риск касался в большей степени финансовой стороны дела, чем репутации. Если верна моя точка зрения на Шекспира как бережливого человека и на его способность отложить что-то про запас в период его первой работы, тогда, уезжая, он оставил Энн какие-то сбережения. То, что он мог без всякой причины покинуть ее и детей, оставив их без денег и без припасов, полностью противоречит характеру человека, который проявился позднее. Только если мы примем портрет Харриса, который видит в Шекспире человека, испытывающего отвращение к своему дому и беспечно сорящего деньгами, тогда можно себе представить, что он уехал, не проявив никакой заботы о своей семье. Если использовать слово, когда-то употребленное Шекспиром, Энн, несомненно, бывала временами «строптивой». (Это прилагательное применяли к норовистым лошадям; о госпоже Форд в «Виндзорских насмешницах» госпожа Куикли говорит, что ей трудно ужиться с мужем: «Ах, как трудно ей, бедняжке, жить с ним! Он у нее такой ревнивый, такой ворчливый!»¹⁰. В нормальной супружеской жизни, должно быть, существовали трения, которые помогли ему принять решение.

Вполне вероятно, что Энн выражала гневный протест, когда он настаивал на разрыве. Энн имела право в известной степени выражать свое недовольство, упрекая его в том, что он использует подвернувшийся случай; Шекспир, вероятно, отвечал, что это просчитанный риск человека, который ощущает в себе талант писать прекрасные слова, а также произносить их; что он знает, что делает, и уверен в своей способности быстро добиться успеха. Он, скорее всего, не обещал, что станет посылать деньги в начале своей карьеры, но, обладая острым умом, он понимал, что нельзя упускать возможности заработать. Мне не кажется, что он прыгал как сумасшедший от радости, когда пересекал с уезжающей труппой Клоптонский мост, особенно если его сын и девочки вышли его проводить. За исключением своих подточенных страстью сексуальных отношений, во всем остальном он всю жизнь оставался человеком, обеими ногами стоявшим на земле.

Сэр Уильям Давенант рассказал актеру Беттертону (1635—1710) историю о первых годах театрального новобранца в Лондоне. Рассказ был не принят во внимание первым критическим издателем и биографом Шекспира Николасом Роу, который потом сочтет своим долгом обратиться к рассказу Беттертона, когда составлял «Отчет о жизни и прочих делах Уильяма Шекспира», опубликованный в 1709 году. Доктор Джонсон принял его. Рассказ посвящен предприимчивости, проявленной Шекспиром в начале его театральной карьеры, когда он стал приглядывать за лошадьми. Джентльмены, обычно приезжавшие в театр верхом, потребовали, чтобы кто-то присматривал за их лошадьми во время представления. Самое примечательное в этой истории, которая дошла до нас через актеров, состоит в том, что Шекспир не просто выполнял эту необычную работу, но организовал бизнес. Дело пошло так хорошо, что ему пришлось взять помощников. Если он исполнял в театре небольшие роли, то не мог присматривать за лошадьми во время представления, но, став работодателем, он обошел это затруднение. История об этой стоянке для лошадей включала еще одну любопытную деталь: мальчики, предлагавшие свои услуги, говорили: «Я — мальчик Шекспира, сэр». Если это так, то организатор предусмотрительно позаботился о рекламе своего имени.

Эта часть шекспировской мифологии, как называл сэр Эдмунд Чемберс рассказы такого рода, была принята далеко не всеми. Но она вполне похожа на правду. Изобретением анекдотов охотно занимались в Стратфорде в XVIII веке, когда процветала продажа реликвий недобросовестными эксплуататорами валом валившим «поклонникам Барда». Истории, естественно, пользовались повышенным спросом, если в них появлялись какие-то «ценные новости». Так, местный герой был уличен в браконьерстве, за что его выпороли. Он бражничал с приятелями и в результате засыпал под открытым небом. Он сажал тутовое дерево, из древесины которого изготавливали бесчисленные сувениры. Энн сыграла свою роль. Она нанесла Шоттери на туристическую карту.

Но мысль об удачном коммерческом предприятии не является ни романтической, ни живописной. Она соответствует характеру молодого нанимателя, который был озабочен тем, как заработать лишние деньги. Он, конечно, нуждался в добавке к скудному вознаграждению младшего актера или начинающего драматурга. Драматург получал всего фунт за акт в пьесе, созданной совместным трудом, или пять фунтов за полную пьесу, написанную им самим. Рукопись выкупали сразу, и это вознаграждение покрывало все права на труд, который становился собственностью актерской труппы. Шекспиру, вероятно, предлагали лучшие условия, когда он добился успеха и создал себе имя. Но поначалу он нуждался в каждом пенсе, который удавалось заработать. Драматург, который принадлежал к труппе «слуг короля Джеймса» и которому предстояла стать камердинером королевской опочивальни, вероятно, был рад в другое время стать камердинером более скромного ранга. Можно ли видеть в Шекспире совершенно равнодушного и бессердечного отца, который бросил на произвол судьбы троих маленьких детей, а также жену из-за ее дурного характера и своего рискованного честолюбия?

Он был уверен, что у них есть крыша над головой, предпочтительнее вместе с его родителями на Хенли-стрит или в ее семье, если они вернутся в Шоттери. Неизвестно, приветствовал ли бы Джон Шекспир в 1580-е годы возрастающий груз домашних забот. Он, кажется, утратил свое положение и часть денег под конец своей жизни, но его поведение в то время необъяснимо и возбуждает много споров. Различные разрозненные факты, извлеченные из местных отчетов, противоречивы и толкуются с прямо противоположных позиций. Как объяснить то, что Джону Шекспиру не пришлось продавать свой дом или свое дело и что он с почестями был восстановлен в городском совете, из членов которого был исключен из-за постоянного отсутствия на его заседаниях? Почти наверняка его неприятности были скорее следствием религиозных взглядов и споров, чем финансового краха. Когда он умер в 1601 году, он не был в опале, да и положение его нельзя назвать бедственным.

В церковных делах царил полный разброд. Недавно организованная англиканская церковь столкнулась с двоякой оппозицией и стремилась подавить ее. С одной стороны, диссидентами являлись римские католики, одни явные, другие тайные сторонники старой религии. С другой стороны, неуклонно возрастали численность и фанатизм пуритан. Англиканская церковная комиссия, назначенная в 1576 году, имела право заключать в тюрьму или наказывать конфискацией собственности людей, «преднамеренно и упорно не посещающих церковь». Уклоняющихся от посещения церкви ожидало немедленное наказание, и положение усугубилось в 1577 году в Вустерской епархии, когда епископом стал Джон Уитгифт, строгий приверженец англиканской церкви. Нонконформистам, как называли католиков, отказывающихся присутствовать на англиканском богослужении по воскресеньям и праздникам, теперь грозила опасность попасть в тюрьму и потерять свое имущество. Джон Шекспир был назван нонконформистом. Бунтовал ли он как католик или пуританин, не установлено. Он занимал пост бейлифа в своем городке в 1568 году, но не отказался в знак протеста от должности, когда в Стратфорде часовню Гильдии очистили от римской символики и украшений, а в приходской церкви конфисковали ризы. Это предполагает ревностный протестантизм. С другой стороны, Джон Шекспир женился на девушке из католической семьи, пострадавшей за свою веру, и традиционный портрет его, созданный сэром Джоном Меннисом и найденный среди рукописей сэра Томаса Плюма, архидиакона из Рочестера, рисует нам портрет «краснощекого старика», который всегда готов «пошутить» со своим сыном Уиллом, «добрым, честным малым». Свидетельство это ненадежно, поскольку Меннису было три года, когда умер Джон Шекспир, но интересно заметить, что об Уилле не вспоминают как о легкомысленном бездельнике, но наделяют его хорошим характером и отмечают его честность. Трудно представить его отца чопорным и суровым пуританином. Широко распространено мнение, что его неповиновение властям (нонконформизм) объясняется симпатиями к католикам.

Каковы бы ни были причины, по которым нонконформист отказывался посещать церковь и пропускал заседания совета, о составе которого и действиях сохранилось много информации в стратфордских отчетах, Джону Шекспиру следовало соблюдать осторожность и реже показываться в обществе. Такова была обычная практика тех, кто попадал в сферу внимания Уитгифта и кому грозила опасность лишиться своей собственности или «завещать свою недвижимость» церкви; таким образом, они надеялись тихо сохранить свое имущество. В год прибытия Уитгифта Джон Шекспир прекратил посещать совет, в составе которого он работал на различных постах в течение двадцати лет. В следующий год он заложил собственность жены в Уилмкоте и продал ее долю в поместье Сниттерфилд. Из этого можно сделать единственный вывод: он заметал свои следы как собственника земли. Ясный и сжатый анализ событий можно найти на с. 14—25 книги «Шекспир», опубликованной М.М. Ризом в 1953 году. Эту книгу не часто цитируют, но я нахожу ее превосходной с точки зрения научной добросовестности и выводов. Риз решил, что посетители церкви Уитгифта, как их называли, пройдя весь цикл, попадали, как «никчемные отбросы общества, в городские тюрьмы», и таким образом, когда нападению подвергались обеспеченные граждане, то они под каким-нибудь предлогом, используя всевозможные уловки, уклонялись от явки в суд. Риз назвал подобные схемы «немудреными», но для их претворения в жизнь требовалась определенная изобретательность. Преследователи имели глаза. Приходилось прибегать к хитрости, чтобы сорвать эти расследования.

К тем, кому угрожало такое расследование, горожане испытывали естественную в подобной ситуации и достойную одобрения симпатию. Стратфорд был в основном протестантским городом, и некоторые из его граждан склонялись к пуританизму, но они проявляли терпимость, и их вера не становилась поводом для оскорбительного и несправедливого отношения к своим соседям-католикам. Люди радикально противоположных вероисповеданий заседали в совете. Джордж Баджер, известный католик, действительно был бейлифом, когда шло гонение на старую веру. Это объясняет, почему Джон Шекспир, подобно другим, отдалился от церкви: он боялся ареста, если бы вышел в воскресенье из дому. Это была доброжелательная, но абсурдная отговорка. Разве законный процесс бездействовал шесть дней в неделю? Его приятели-стратфордцы играли на его стороне. Он не утратил бы популярности, даже если бы его назвали папистом или, по меньшей мере, уличили бы в симпатиях к Риму.

У него все еще были деньги. На него наложили штраф в сорок фунтов, от которого он мог бы уклониться. Значит, он не был разорен. Когда его обязали представить доказательства своей лояльности по отношению к общественному порядку, он ухитрился затруднить их сбор, распространив их на три провинции. Это было чрезвычайно бурное время, но он прошел через него несломленным. Более того, он приобрел вожделенный гербовый щит в октябре 1596 года и был тогда назван владельцем собственности. Прошение о даровании герба было принято герольдмейстером ордена Подвязки с достаточными основаниями. Джон Шекспир, было сказано, имеет землю и собственность стоимостью в пятьсот фунтов.

Его жене не пришлось просить подаяния на хлеб, и уцелел дом на Хенли-стрит. Если Энн с детьми оставалась под его крышей, им не грозила нищета в первые годы после отъезда Уильяма. Джон и Мэри Шекспир обладали своей гордостью, помимо собственного дома на Хенли-стрит и определенной суммы денег. Уильям мог покинуть их ради своего грандиозного приключения, не выглядя при этом безответственным негодяем. Трудные времена наступили приблизительно в 1590-е годы. После этого многообещающий актер и драматург обзавелся друзьями и приобрел влияние. Прокладывая себе путь наверх в театре и завоевывая любовь щедрого графа Саутгемптона, он смог посылать деньги домой или сам привозил их в свои ежегодные визиты. Поначалу трудно было совершать эти путешествия в родные места, но нет никаких оснований утверждать, что он не стремился увидеть своих детей, как только ему предоставлялась такая возможность. Был ли он несчастен у домашнего очага, спорный вопрос. Фрэнк Харрис извлек все возможное из обвинений в адрес Адрианы. Но факты сильнее фантазий. Последующие события в жизни Шекспира показывают, что он сделал все, что было в его силах, чтобы обеспечить безопасность и достойное положение своей семьи. Предположения, что его брак оказался несчастливым, что он горько сожалел о нем и что он был бессердечным отцом, покинувшим свою жену и детей ради сиюминутных удовольствий, резко противоречат его дальнейшему поведению, когда в возрасте тридцати трех лет он стал человеком состоятельным, намеревающимся закончить свою жизнь в комфортабельном доме, который Харрис представил как гнездо строптивой мегеры.

Примечания

1. Перевод Т. Щепкиной-Куперник.

2. Перевод П. Мелковой.

3. «Зимняя сказка», акт III, сцена III. Перевод В. Левика.

4. Перевод П. Мелковой.

5. Школа барристеров в Лондоне.

6. Перевод А. Некора.

7. Перевод В. Левика.

8. «Комедия ошибок», акт V, сцена I. Перевод А. Некора.

9. В тексте Шекспира: abhor — питать отвращение. (Примеч. перев.)

10. Перевод С. Маршака и М. Морозова.