Почему трудно понимать Аристотеля

Понять это у самого Аристотеля не так просто. (Вообще мне кажется, что, в отличие от Платона, философские диалоги которого воспринимаются как художественные произведения, Аристотель-писатель значительно уступает Аристотелю-мыслителю.) Казалось бы, космическая эстетика не нуждается в катарсисе, так что понимание трагедии Аристотелем противоречит его же собственной космологии. Поэтому опять обращаемся к истолкованию, данному Лосевым, и находим у него удивительную фразу, лишь подтверждающую, но ещё никак не проясняющую наше недоумение: «С точки зрения Аристотеля и, как кажется, всей греческой философии, весь мир представляет собою трагическое целое».

Тут, хотя я и вверился истолкованию Лосева, у меня зарождается сомнение. Трагедия, как всё греческое искусство, создавалась не философами — зачем Лосев говорит о греческой философии? «Философия», т. е. аристотелева метафизика, как раз противоречит аристотелеву учению о трагедии. Трагедия возникла лет за 300 до Аристотеля (если не ещё ранее) и выражала, конечно, не дух аристотелева идеализма, а дух (ментальность) самой нации. Греческая трагедия не могла бы возникнуть, если бы сама эта ментальность не содержала в себе трагизма — представления о мире как трагическом целом. Ещё вопрос (и к этому вопросу мы ещё вернемся), адекватно ли выразил Аристотель дух греческой трагедии своим учением о катарсисе, если вообще возможно назвать его учением. Аристотель нигде не формулирует свою эстетику как науку, оттого современные философы и не могут придти к единодушному мнению, какой же смысл вкладывал Аристотель в слово «катарсис» (так, Лосев сообщает, что к 1931 году по поводу этого термина уже было высказано, по подсчётам филологов, 1425 (!) различных толкований). Стагирит формулирует свою логику («аналитику») как науку, этику как науку, психологию как науку, физику как науку, но у него нет разработанной науки эстетики. Собственно теории искусства посвящён лишь небольшой его трактат «Поэтика», однако в нём не содержится ровно никакого рассуждения о катарсисе (из этого делают заключение о существовании второй, не дошедшей до нас его части).

Так что если я говорю об «аристотелевом понимании катарсиса», то это есть то понимание, которое А. Лосев извлёк из всех сочинений Стагирита во всей их совокупности. Лосев не видит или, во всяком случае, не признаёт противоречия между метафизикой Стагирита и его эстетикой. Чтобы разъяснить нам это, он подчеркивает существенное различие в представлениях о Космосе Платона и Аристотеля. Поскольку Аристотель не даёт в цельной системе содержательной оценки трагедии, то Лосев ставит задачу: «Попробуем вместо Аристотеля сами формулировать те необходимые содержательно-мироощутительные моменты в форме трагедии, которые вытекают из самой первоосновы всей его философии».