Путешественник и добрый солдат

В списках Оксфордского университета значится: 10 июля 1598 г. «Роджер Манорс (?), граф Рэтленд, магистр искусств вышеупомянутого Кембриджского университета. Он был выдающимся путешественником и хорошим солдатом, впоследствии отправлен послом короля Иакова I к королю Датскому, скончался 26 июня 1612 г., и погребен в Боттесфорде, графство Лейчестер».

Кто бы мог догадаться, что это — биография Уильяма Шекспира?

А между тем автор этого списка Энтони Вуд назвал его «Оксфордские Афины. Точная история всех писателей и епископов, получивших образование в старейшем и славнейшем Оксфордском университете».

И опять перед нами возникает интригующий вопрос: почему Вуд счел нужным внести этого «выдающегося путешественника и хорошего солдата» в свой список «писателей»?

По тем временам человек, побывавший за свою короткую жизнь во Франции, Швейцарии, Италии, Бельгии, Нидерландах и Дании, мог, пожалуй, считаться выдающимся путешественником. Смелость и готовность пожертвовать собственной жизнью сделали бы из Шекспира такого же «доброго солдата», как Филиппа Сидни, но первая же его попытка стать таковым была пресечена в самом начале королевой.

В начале 1599 г. граф Эссекс как будто снова попадает в милость к королеве и по совету Бэкона отправляется на усмирение Ирландии. Весьма возможно, что с этой экспедицией заговорщики связывали какие-то свои планы.

По крайней мере, ко времени отъезда Эссекса на усмирение Ирландии относится вставка Шекспира между четвертым и пятым актами «Генриха V» нечто вроде пролога, смысл которого ранее был непонятен, и где были такие слова: «Если бы теперь генерал нашей милостивой государыни, как это может случиться в один прекрасный день, вернулся из Ирландии с мятежом на острие своего меча, сколько народу устроило бы ему встречу!».

Возможно, что у Елизаветы в отношении Эссекса были свои намерения, подсказанные ей тем же дальновидным Бэконом. Скажем, желание испытать преданность Эссекса или развенчать его как удачливого военачальника, или просто удалить из Англии популярного в народе и опасного оппозиционера. Недаром в «Ричарде II» говорится: «Вы отлично умеете провожать, а еще лучше — выпроваживать тех, кто вам мешает».

В любом случае королева определенно хотела изолировать Эссекса от его друзей. Она отменила назначение Саутгемптона начальником кавалерии, а Рэтленду, отправившемуся в Ирландию, приказала немедленно возвратиться назад.

Кратковременное пребывание Шекспира в Ирландии оставило один только след в «Генрихе V» в образе гневливого ирландца Мак Морриса, единственного, кстати, представителя этого народа в произведениях поэта. И все-таки королева, видимо, инстинктивно чуяла в нем автора «Ричарда II» и потому метала в него свои громы и молнии наравне с Эссексом и Саутгемптоном.

Из письма одного придворного от 11 июня 1599 г. мы узнаем, что Рэтленд болен, лечится на водах в Бате, и что ему грозит быть посаженным в Тауэр.

Это пребывание в Бате с его горячими источниками, находившимся «под покровительством богини Дианы», запечатлено в 153-м и 154-м сонетах Шекспира:

Свой факел уронив, красавец Купидон
Заснул. Одна из дев Дианы подхватила
Огонь любви и вмиг светильник опустила
В холодный ключ воды, но не погас там он.
Из пламени любви священный ключ мгновенно
Впитал бессмертный жар на вечные года.
И стала для людей целительна вода.

В бумагах Бельвуара имеется коротенькая записка Рэтленда, присланная в августе этого года из Антверпена, но что он там делал, неизвестно.

Военные дела Эссекса в Ирландии пошли неудачно, ему пришлось вступить в переговоры с вождем восставших Тироном и заключить с ними позорное перемирие. Установлено, что вместо усмирения восставших он под предлогом восстановления дисциплины в экспедиционном корпусе расстреливал своих солдат.

Королева гневно выражала свое неудовольствие и в письмах требовала от Эссекса объяснений. Он сделал вид, что обиделся, передал командование лорду Ормонду, поспешил в Лондон и 28 сентября в десять часов утра без всякого доклада ворвался в спальню Елизаветы, которая вначале испугалась, но потом оправилась и даже приветливо побеседовала с бывшим возлюбленным. И тотчас же после этого предала его суду Тайного совета, поставив в вину поведение в Ирландии и неприличное вторжение в королевские покои.

Эссекса арестовали и заключили в Йоркский замок под надзор самого лорда-протектора, где продержали до 5 июня следующего года, когда состоялся суд под председательством его бывшего друга и протеже лорда Бэкона, признавший его виновным только в неповиновении королевским приказам. В наказание его сослали в замок Графтон под надзор дяди по матери Уильяма Кноллиса, но королева через два месяца освободила его, и он еще более возненавидел ее за это унизительное помилование.

Что делает в это время Шекспир?

Тут мы впервые узнаем кое-что о любви к профессиональному театру Рэтленда, который и сам выступал в любительских спектаклях. Сохранилось письмо от 11 октября 1599 г. Роулэнда Уайта к Роберту Сидни, брату Филиппа Сидни, сводному дяде Шекспира, композитору и другу знаменитого в то время музыканта Джона Доулэнда (он упоминается в шекспировских сонетах), где тот сообщает из Нонсеча, когда там находился королевский двор: «Лорд Саутгемптон и лорд Рэтленд не появляются при дворе. Они проводят свое время преимущественно в Лондоне, где каждый вечер бывают в театре».

Шекспироведы обычно указывают на несомненную «сценичность» его пьес, а такое, по их мнению, возможно только у актера. Но много ли они видели сценичных пьес, написанных актерами-профессионалами? Мало ли таких пьес создано литераторами, которые сами не играли даже на домашним театре? Наконец, есть ли веские основания предполагать глубокое знание законов сцены у актера Шакспера, исполнявшего такие роли, как «тень отца Гамлета»?

Законы сцены в те времена были не очень сложны. Что же касается их внутренней сценичности, вернее — драматичности, то в этом случае от автора, прежде всего, требовался талант, а затем — любить, понимать и чувствовать театр.

Вероятно до королевы уже дошли кое-какие сведения о тлеющем заговоре Эссекса, и она пожелала видеть двух театралов подальше от Лондона, а потому охотно отпустила Рэтленда в армию, действующую против Нидерландов. Седьмого декабря 1599 г. он вместе с герцогом Нортумберлэндским отправляется на штурм Остенде, но противник оставляет город, и осада переносится на Дюнкерк. В апреле 1600 г. наведывается в Бельвуар, но вскоре опять спешит в армию, чтобы в июле, по окончании кампании, возвратиться окончательно в Англию.

Королева придумывает для Рэтленда почетную ссылку — должность (почти наследственную в его роде) управляющего Ноттингэмским графством и Шервудского леса и отказывает в просьбе поступить на службу к французскому королю, чтобы принять участие в Савойской кампании под начальством Ледигьера.

Итак, он опять в родном Шервудском лесу с молодою женой, где его изредка навещают друзья и заговорщики из Лондона.

Здесь он создает прекраснейшую из своих лирических пьес «Как вам угодно», рисуя себя в грустном образе Жака, а также «Двенадцатую ночь», «Меру за меру», напоминающие своей автобиографичностью пьесы итальянского периода, и, наконец, мятежного «Юлия Цезаря».

Остановимся на двух пьесах, где наиболее явственно видно присутствие автора и его окружения.