8. Был ли сожжен на костре Джордано Бруно?

Джордано Бруно родился в 1548 году в городе Нола близ Неаполя (отсюда происходит его прозвище «Ноланец»). В 1563 вступил в Доминиканский орден, но вскоре за свои сомнения относительно пресуществления и непорочного зачатия Девы Марии навлек на себя подозрения в еретичестве, принужден был бежать и в 1576 г. покинул Италию. С этих пор он скитался по Европе: в 1577 г. был в Женеве, оттуда отправился в Тулузу, где читал публичные лекции о книге Аристотеля «De anima», а в 1579 г. посетил Париж, где читал лекции о книге Раймунда Люлля «Великое искусство»; этим двум предметам посвящено и значительное число его сочинений.

Его споры со сторонниками Аристотеля принудили его покинуть Париж, и он в 1583 г. отправился в Лондон, где оставался в продолжение двух лет. Здесь он жил под покровительством французского посланника Мишеля де-Шатонеф-де-ла-Мовисьера и написал свои главнейшие произведения; в 1585 г. снова отправился в Париж, а в следующем году в Марбург, где ему запрещено было читать лекции, вследствие чего он переехал в Виттенберг, где в 1586—88 гг. читал лекции и при своем отъезде произнес горячую похвальную речь Лютеру. В следующие годы Бруно жил в Праге, Гельмштедте, Франкфурте-на-Майне и Цюрихе и в 1592 г. возвратился в Италию. Несколько месяцев он прожил в Венеции и Падуе, никем не беспокоимый. Но 22 мая 1592 г. он был схвачен инквизицией в Венеции и в январе 1593 г. отправлен в Рим, где после семилетнего тюремного заключения и тщетных попыток склонить его к отречению от своих учений 17 февраля 1600 г. был сожжен на Кампо де Фиори как еретик и нарушитель монашеского обета. Мужественно заявил Бруно своим судьям, подобно Сократу, что им приходится с большим страхом встретить свой приговор, чем самому осужденному. Освобожденная Италия (1865) поспешила воздвигнуть в Неаполе памятник знаменитому мученику за свободу мысли и исследования, а 9 июня 1889 был торжественно открыт ему памятник на той самой площади Кампо де Фиори.

В гилозоистической натурфилософии Бруно, направленной против схоластического аристотелизма, неоплатонические понятия о едином начале и мировой душе переплетаются с представлениями ранней греческой натурфилософии и герметической традиции. Развивая идеи Николая Кузанского и гелиоцентрическую космологию Коперника, Бруно отстаивал концепцию о бесконечности Вселенной и бесчисленного множества миров. Основные сочинения: «О причине, начале и едином», «О бесконечности, Вселенной и мирах», «О героическом энтузиазме». Автор антиклерикальной сатирической поэмы «Ноев ковчег», комедии «Подсвечник», философских сонетов.

Вышеприведенные сведения мы взяли из ЭКМ (Энциклопедия Кирилла и Мифодия).

Дополним их некоторыми другими сведениями.

7 января 1593 года прокуратор отправил венецианскому дожу письменный доклад по делу Джордано Бруно.

«Указанный брат ранее был предан суду инквизиции и заключен в тюрьму в Неаполе за тяжелое еретическое выступление. Он скрылся оттуда и направился в Рим, где был заключен в тюрьму и предан суду как в связи с прошлыми, так и в связи с новыми обвинениями.

Он вторично бежал из заключения и отправился в Англию, где жил согласно обычаям острова. Затем он приехал в Женеву, где в течение некоторого времени вел такую же порочную и дьявольскую жизнь. Наконец, он уехал оттуда, прибыл в Венецию и нашел себе убежище в доме одного дворянина. Этот дворянин, чтобы успокоить надлежащим образом свою христианскую совесть, донес на него святому трибуналу, после того тот был схвачен и заключен в тюрьму».

Как мы видим, в те времена слова «заключен в тюрьму» означали нечто другое, чем то, что мы привыкли в них видеть — Джордано Бруно преспокойно бежал из тюрьмы в Неаполе, затем из тюрьмы в Риме.

Оказавшись в 1592 году в венецианской тюрьме (вследствие доноса), Бруно пробыл в ней недолго — венецианские власти, всеми способами отстаивавшие свою независимость от папского центра, центра Контрреформации, предпочитали сохранять видимость покорности, но действовали по-своему.

После доноса на Бруно в Венеции его формально допросили, отправили надлежащие депеши в Рим, после чего правительство венецианской республики приняло решение о выдаче Бруно римской инквизиции — Венеция перекладывала на Рим решение, не хотела совершать надлежащее правосудие, считала это делом святого трибунала.

Считается, что именно тогда Джордано Бруно был доставлен в Рим, находился в заточении, и через семь лет 17 февраля 1600 года был сожжен.

Однако об этом многолетнем процессе известно очень мало. Считается, что в те времена инквизиция могла годами «мариновать» заключенных, прежде чем возвести их на костер. Достоверных свидетельств о том, что именно так произошло в случае с Бруно, не имеется — известно лишь, что уже в 1593 году в руках римской инквизиции оказался экземпляр книги Бруно «Изгнание торжествующего зверя», на полях которой неизвестным автором были сделаны многочисленные пометки, раскрывающие истинный смысл написанного.

Светским историкам документы о процессе над Бруно долго были неизвестны. Только спустя 248 лет после сожжения еретика дело его было запрошено в секретном архиве Ватикана — эту попытку осуществил министр народного просвещения Римской республики Доменико Берти, заинтересовавшийся биографией казненного астронома. Однако по приказанию папы Пия IX министру был направлен следующий официальный ответ:

«Архивы святой службы, осмотренные самым тщательным образом и внимательно изученные, свидетельствует о том, что Джордано Бруно в свое время находился под судом. Однако архивы не дают никаких материалов, позволяющих установить, какой приговор был вынесен в связи с предъявленными ему обвинениями. Еще меньше возможности выяснить, последовало ли какое-либо решение».

Там же говорилось о состоянии «дела Бруно»:

«Большинство относящихся к делу папок с документами наполнены бумагами, которые покрыты выцветшими чернилами. Вследствие этого большая часть документов представляет собой потемневшие листы, о которых можно лишь сказать, что они были когда-то исписаны».

Однако сделавший запрос министр не успокоился — он был уверен, что зловредная церковь скрывает в тайниках Ватикана документы по делу Бруно, что ему прислали просто отписку, что за двести с лишним лет документы не могли прийти в такое бедственное состояние. Видимо, он продолжал искать пути, как до этих документов добраться... Неугомонному искателю даже удалось кое-что добыть — увы, эти счастливые находки были сделаны им спустя почти тридцать лет (1876), уже после возведения памятника сожженному в Неаполе, и это были... не протоколы допросов.

Ватикан, видя такой повышенный интерес к истории жизни великого астронома и по-своему готовясь к предстоящему возведению памятника еретику уже и в Риме, как всегда неспешно, продолжал искать в своих тайных архивах подлинное дело Джордано Бруно — еще более тщательно перебирать, осматривать, изучать свои сокровища... И успех не замедлил явиться — спустя всего-навсего 38 лет после первого запроса Берти (1886) дело Джордано Бруно было-таки найдено! И нашел его никто иной, как один из хранителей ватиканского тайного архива Грегорио Пальмери.

Обрадованный хранитель доложил об успехе папе Льву XIII. Папа затребовал дело и приказал Пальмери хранить о нем строжайшую тайну.

Прошло еще сорок лет — и в 1925 году в Италии было опубликовано 26 доселе неизвестных документов инквизиции, относящихся к делу Бруно.

Этот год — 1925 — был вообще счастливым для бруноведов! Именно тогда было найдено еще одно «дело» Джордано Бруно! И нашел его не кто-нибудь, а опять же заведующий секретным архивом Ватикана кардинал Меркати — это дело, оказывается, преспокойно лежало в архиве папы Пия IX (1846—1878). То есть, оказывается, министр Берти в 1848 году действительно получил отписку.

Но второе «дело» Бруно было опубликовано лишь в 1942 году.

Так, спустя всего 342 года, мир узнал подробности о процессе над Джордано Бруно.

Впрочем, в обнаруженных чудесным образом и обнародованных документах содержится немало странного.

Во-первых, оказалось, что за 342 года чернила XVI века вовсе не выцвели, и содержание документов можно было преспокойно прочитать. Впрочем, «преспокойно» — не означает «содержательно».

Как раз существо протоколов осталось для исследователей весьма и весьма туманным. Историки с горечью констатировали — нотарий инквизиции не признавал знаков препинания! Некоторые слова заменял какими-то условными знаками! На полях протоколов написано много фраз, вычеркнутых из текстов! Названия книг Бруно переданы неточно — перевраны.

Есть и более удивительные вещи: на некоторые вопросы подследственный отвечает... пространными дословными цитатами из своих собственных книг! Как будто знал их наизусть!

Тексты протоколов свидетельствуют о том, что Бруно отвергал обвинения в ереси, а допрашивающие представляли его как раскаявшегося грешника.

Раскаявшийся грешник якобы отказался от двух главных своих ересей. Первая — учение о гелиоцентричности и множественности миров. Вторая — неверие в святую троицу, в воплощение Христа и в его чудеса.

Из протоколов следует, что Бруно давал уклончивые ответы... Но разве эта ложь могла его спасти? В 1591 году во Франкфурте он издал поэму «О безмерном и неисчислимых», в которой отрицал христианские, как бы мы сейчас сказали, ценности. Он был, как мы упоминали раньше, сторонником гилозоизма, то есть учения об одушевленности материи.

Уклончивые ответы давал подследственный и на другой вопрос — одобряет ли он «лекарственные средства», применяемые церковью, — то есть средства Контрреформации, инквизиции? Бруно упоминал апостолов, которые действовали словом, а не репрессиями и добавлял: «Не осуждая этого способа действия, я одобряю иной способ действия».

Святой трибунал, признав Бруно виновным, постановил передать решение его судьбы в руки светских властей.

Таковы были в общих чертах сведения, извлеченные исследователями XX века из материалов допросов Джордано Бруно — больше из не пожелтевших листов, исписанных условными знаками и сокращениями, вычитать было ничего нельзя.

К счастью исследователей, в материалах находились целых два (!) сообщения о казни еретика.

«19 февраля 1600 года.

Аввизи ди Рома.

В четверг утром на Кампо ди Фьоре сожжен живым преступник брат доминиканец Ноланец, о котором уже было писано раньше; упорнейший еретик, создавший по своему произволу различные догматы против нашей веры, и в частности против святейшей девы и святых, упорно желал умереть, оставаясь преступником, и говорил, что умирает мучеником и добровольно и знает, что его душа вознесется вместе с дымом в рай. Но теперь он увидит, говорил ли правду».

«19 февраля 1600 года.

Ритори и ди Рома.

В четверг сожжен живым на Кампо ди Фьоре брат доминиканец из Нолы, упорный еретик, с языком, зажатым в орудии, в наказание за преступнейшие слова, которые он изрекал, не желая выслушивать духовников и других. Он провел 12 лет в тюрьме святой службы, откуда в первый раз ему удалось освободиться».

Считается, что трагическая развязка судьбы Джордано Бруно наступила в 1600 году именно потому, что этот год был объявлен Ватиканом «священным» — каждый паломник, побывавший в Риме в этом году, получал отпущение всех грехов... Неужели следовало и Бруно простить? Нет, еще до наступления «священного года» — а он в те времена наступал 1 марта! — от еретика следовало избавиться! Его и возвели на костер 17 февраля.

(Но это по григорианскому календарю, который тогда еще не все признавали, а по юлианскому — по которому, в частности, жили и в Англии, — это было 27 февраля — то есть действительно, праздничное предновогоднее шоу!)

Теперь посмотрим, какие выводы можно сделать из всей совокупности информации, известной нам о Джордано Бруно.

Родился он близ Неаполя — то есть в тех самых местах, где в античные времена обитали Гораций и Вергилий.

Напомним нашим читателям, что эта часть Апеннинского полуострова в те времена называлась Великой Грецией, правил ею король Неаполитанский. Она не входила в Римскую империю, столицей которой была Папская область и Ватикан. Великая Греция обладала относительной свободой. Хотя католические ее иерархи выполняли предписания Папы Римского, но не напрямую, а через своих руководителей, кардиналов и епископов на Пиренеях.

Родился ли Бруно в местечке Нола — достоверных документов об этом не существует, известно лишь, что таковым было его прозвище, под которым, кстати, он значился и в официальных объявлениях о казни, развешанных в Риме в феврале 1600 года.

Был ли Бруно доминиканцем? Мы сильно в этом сомневаемся.

Даже если он и вступал в этот орден (что-то вроде ФСБ или КГБ Рима), то быстро был из него изгнан. Во всяком случае, в дальнейшем мы видим его в кругу бенедиктинцев. Орден св. Бенедикта представлял собой в римской империи что-то вроде министерства культуры, глава которого генерал (министр) сидел в Ватикане, как, впрочем, и другие орденские генералы.

Бенедиктинцы сохранили для человечества «сокровища классической древности», греческую античность. Бенедиктинцы имели в своих рядах и светских членов — им даже раздавались аббатства (поместья). В монастырях бенедиктинцев учились только аристократы, и прием в них был ограничен — демократизация этих учреждений произошла только после Тридентского собора, то есть после 1561 года... В это время в Европе насчитывалось 5000 бенедиктинских монастырей.

Бенедиктинцы имели множество женских и мужских монастырей, которые, объединившись в конгрегации, более общались с местными властями, чем с центральными. Бенедиктинцы находились в дружественных отношениях с францисканцами — орден св. Франциска представлял собой что-то вроде министерства науки в Римской империи. При этом сами ордена св. Бенедикта и св. Франциска имели внутреннее деление на разнообразные, так сказать, фракции. Были среди них и просвещенные конгрегации, были и ортодоксальные, были и диссидентствующие.

Францисканцем, например, был Данте, изгнанный из Флоренции и закончивший свои дни в Равенне. Францисканцем был, например, и Франсуа Рабле, перешедший, впрочем, к бенедиктинцам именно потому, что бенедиктинцы более терпимо относились к творчеству на греческом языке. Францисканцем был, судя по всему, и Сервантес, который за счет ордена был погребен.

Крупнейшим проповедником францисканцев был Антоний Падуанский, виднейшие теологи ордена стояли на позициях августинизма. Внутри ордена существовало несколько идеологических направлений, в соответствии с которыми орден делился на относительно самостоятельные части. Были среди францисканцев и так называемые терциарии — люди светские, живущие в миру, но давшие все необходимые обеты руководству ордена.

Таким образом, мы с большой вероятностью можем допустить, что Бруно был этим самым терциарием. Появляясь в пределах территории ордена, он именовался братом Ноланцем. Видимо, он переходил из ордена в орден, что было в те времена в порядке вещей.

Мы знаем, что параллельно с научными изысканиями он занимался литературой — им написаны драматические произведения, поэмы и сонеты.

Его передвижения по европейским странам и городам говорят нам, что вполне возможно, что он выполнял некие «дипломатические поручения». Так сказать, подобно птице, перелетал с места на место.

Остается неясным, зачем он два года жил в Лондоне. И почему его покровителем был французский посол? Нет, мы не сомневаемся, что во французских дипломатических архивах найдены донесения, которые посол слал в Париж... Однако и этому может быть множество объяснений.

Факт остается фактом: после двухлетнего (1583—1585) пребывания в еретической Англии с Джордано Бруно, и так уже замеченным в «католическом диссидентстве», ничего особенного не происходило еще семь лет. Он разъезжал по Европе, выпускал в свет свои атеистические книги...

Теперь посмотрим, как обстоит дело с преданием его в руки римского трибунала.

Из документов следует только одно: Бруно уехал из Венеции в Рим. Был ли он заключен в «свинцовую тюрьму»? Сидел ли он там семь лет?

Сжигали ли на костре Бруно?

История «поисков» дела Джордано Бруно в секретных архивах Ватикана наводит на нехорошие подозрения. Известные нам факты можно трактовать и другим способом.

Дело Джордано Бруно, действительно, существовало в архиве инквизиции. Однако оно было благополучно списано, а решение судьбы Бруно было передано светским властям. Когда возникла потребность это дело отыскать, оно так обветшало и выцвело, что уже ничего прочесть было нельзя. А хотелось! Многим очень хотелось! Ведь эпоха Контрреформации прошла — и на дворе был век Просвещения!

Поэтому, видя Непрекращающиеся попытки светских историков докопаться до истины и принимая во внимание, что в истории уже утвердилось представление об «истине» (в том числе и в виде монументов!), папские канцелярии занялись фабрикацией фальсификатов. Их было создано два! Но как сфальсифицировать ответы Бруно? — только с помощью цитат из его книг... Что мы и видим. Предъявленные протоколы не только превосходно читались благодаря невыцветающим чернилам, но и еще содержали следы редакторской правки — до сих пор исследователи изумляются фразам, написанным на полях и вычеркнутым из текста протокола!

Было сфальсифицировано и решение предать судьбу Бруно светским властям. Видимо, фальсификаторам было известно, что Бруно был терциарием, то есть светским человеком, принявшим монашеские обеты.

Но за что могли светские власти сжечь Бруно? Ведь он не совершал светских преступлений!

Не вдаваясь в лишние объяснения, фальсификаторы нам представили даже опять же невыцветшие объявления о сожжении еретика. Их опять же оказалось два! То есть к каждому сфальсифицированному «делу» Бруно прилагалось свое «объявление» для римского народа.

Из этих любопытных «документов» явно следуют две важные вещи.

Во-первых, объявления были развешены уже после сожжения — власти, так сказать, отчитались перед народом. Не перед сожжением развесили — когда надо было бы собрать народ для устрашения и развлечения, а после... Когда народ, измаявшийся в неизвестности и сбежавшийся поглазеть на оставшиеся от утреннего костра угольки, гадал — кого бы это спозаранку могли сжечь? Объявление разъясняло — еретика.

Второе, что следует из сфальсифицированных «объявлений» — это то, что имени Джордано Бруно в нем упомянуто не было. Неужели судебные власти Ватикана и светские власти Рима обращались к ученому, используя только кликуху? Почему в официальном документе (от имени светской власти) не было употреблено официальное имя сжигаемого?

Мы думаем, что фальсификаторы прекрасно знали, что настоящий Джордано Бруно не был сожжен на костре. Поэтому они употребили эвфемизм — брат Ноланец... И историки довольны, что обрели документ, и против истины ватиканские фальсификаторы не погрешили...

Поэтому если быть более точными, то следует говорить лишь о том, что, начиная с 1592 года, Джордано Бруно никто не видел. И книги с его именем на обложке более в свет не выходили. Разумеется, печатать их никто бы не взялся — за такое книгоиздание можно было бы поплатиться головой! Но если нельзя писать под именем Джордано Бруно на научные и религиозные темы, то почему бы не писать под другим именем — и исключительно литературные произведения? Если избрать неизвестное имя, еще ничем не опороченное и не привлекшее внимание римских «цензоров», — ведь это как будто родиться заново! Пройдя через Огонь, к которому приговорен...

Таким образом, переходя к нашему персонажу, который носил, по нашему мнению, имя Джордано Бруно в Европе, мы можем спокойно констатировать:

Факты биографии Бруно хорошо ложатся в канву жизни Эдуарда де Вера, 17-го графа Оксфорда, Феникса—Вергилия.

Мы знаем, что наш Феникс был отправлен на пенсию в 1586 году и оставшиеся 18 лет своей жизни прожил в уединении в своем имении... На самом деле, думаем мы, он вернулся в Европу и продолжил свою научную и разведывательную деятельность. Правда, уже более не писал под псевдонимом Вергилий — ибо к тому времени уже были написаны и Буколики, и Георгики, и «Энеида»... Не это ли источник «фальшивой любви», о которой говорит честеровский Феникс?

Он занялся научной и преподавательской деятельностью, но донос 1592 года прервал его научную карьеру. Доминиканский орден вынес по его делу приговор — сжечь на костре!

Могли ли верховные власти Рима (Юпитер—Иегова) отменить приговор? Они могли только его не утвердить. И предложить единственный путь спасения — изгнание.

Такую картину мы и наблюдаем в честеровском сборнике «Жертва любви» — по повелению Юпитера Феникс отправляется на остров Пафос. Он должен сгореть — таково решение его судьбы. И он сгорает — но не на костре инквизиции, а в жертвенном огне Аполлону! Сгорает вместе с еще одним затворником, Голубем, — для того, чтобы воскреснуть в новом образе — в образе Уильяма Шекспира! Потрясающего копьем!

Как это произошло? Мы попробуем рассказать в третьей части нашего повествования. Пока же скажем одно — именно в 1593 году в культурном пространстве Англии впервые появляется имя Шекспира...