3.2.13. «Как вам это понравится». Маска навыворот

Опять-таки условное название (как «Двенадцатая ночь», «Много шума из ничего», «Зимняя сказка», «Виндзорские насмешницы», «Все хорошо, что хорошо кончается»). В этой пьесе главная героиня надевает мужское платье и предлагает своему возлюбленному, который не узнает ее в мужском наряде, представлять, что это она сама. Таким образом, тут маска выворачивается наизнанку и играет роль того, кого она скрывает. Это весьма существенный момент в развитии масочной семиотики Шекспира. Важно не только скрыть человека-автора (в данном случае женщину, ту, которая способна родить произведение, и не случайно она — главный мотор развития сюжета этой пьесы), но и изобразить его. Маска изображает автора и тем самым его создает — так работает шекспировская модель авторства, шекспировская модель сотворения творца. Точно таким же образом маска на титульном листе Первого фолио и скрывает истинный облик автора, и раскрывает его, при определенном взгляде прямо демонстрируя реального автора-человека, дополнительно указывая на него своей изнанкой¹. При раскрытии маски в пьесе наступают (и должны возникнуть в шекспировском каноне) полный мир и справедливость, — как и если вам это понравится!.. В пьесе всем понравилось, в реальной истории — пока далеко не всем.

Можно предполагать и наличие в пьесе прямого намека на Уильяма Шакспера: Оселок обращается к некоему Уильяму и уже после первой приветственной фразы требует: Cover thy head, cover thy head; nay, prithee, be covered. Буквально: «Покрой свою голову, покрой свою голову. Нет, умоляю тебя, замаскируйся». Покрыть голову, спрятать голову, не высовываться, сокрыться — вот что Оселок советует Уильяму:

TOUCHSTONE

Good even, gentle friend. Cover thy head, cover thy
head; nay, prithee, be covered. How old are you, friend?

WILLIAM

Five and twenty, sir.

TOUCHSTONE

A ripe age. Is thy name William?

WILLIAM

William, sir.

TOUCHSTONE

A fair name. Wast born i' the forest here?

WILLIAM

Ay, sir, I thank God.

TOUCHSTONE

«Thank God»; a good answer. Art rich?

WILLIAM

Faith, sir, so so.

TOUCHSTONE

«So so» is good, very good, very excellent good; and yet it is not; it is but so so. Art thou wise?

WILLIAM

Ay, sir, I have a pretty wit.

TOUCHSTONE

Why, thou sayest well. I do now remember a saying, «The fool doth think he is wise, but the wise man knows himself to be a fool». The heathen philosopher, when he had a desire to eat a grape, would open his lips when he put it into his mouth; meaning thereby that grapes were made to eat and lips to open. You do love this maid?

WILLIAM

I do, sir.

TOUCHSTONE

Give me your hand. Art thou learned?

WILLIAM

No, sir.

TOUCHSTONE

Then learn this of me: to have, is to have; for it is a figure in rhetoric that drink, being poured out of a cup into a glass, by filling the one doth empty the other; for all your writers do consent that ipse is he: now, you are not ipse, for I am he.

WILLIAM

Which he, sir?

TOUCHSTONE

He, sir, that must marry this woman. Therefore, you clown, abandon, — which is in the vulgar leave, — the society, — which in the boorish is company, — of this female, — which in the common is woman; which together is, abandon the society of this female, or, clown, thou perishest; or, to thy better understanding, diest; or, to wit I kill thee, make thee away, translate thy life into death, thy liberty into bondage: I will deal in poison with thee, or in bastinado, or in steel; I will bandy with thee in faction; I will o'errun thee with policy; I will kill thee a hundred and fifty ways: therefore tremble and depart.

AUDREY

Do, good William.

WILLIAM

God rest you merry, sir (5.1).

В. Левик перевел это так:

ГИЛЬОМ

Добрый вечер, Одри.

ОДРИ

Добрый вечер, Гильом.

ГИЛЬОМ

И вам добрый вечер, сударь.

ОСЕЛОК

Добрый вечер, друг любезный. Надень шляпу. Нет, прошу тебя, надень. Который тебе год, приятель?

ГИЛЬОМ

Мне двадцать пять лет, сударь.

ОСЕЛОК

Возраст уже зрелый. Тебя зовут Гильом?

ГИЛЬОМ

Гильом, сударь.

ОСЕЛОК

Красивое имя. Ты здесь в лесу и родился?

ГИЛЬОМ

Да, благодарение богу.

ОСЕЛОК

«Благодарение богу» — хороший ответ. Ты богат?

ГИЛЬОМ

Ни да, ни нет, сударь.

ОСЕЛОК

Ни да, ни нет? Что ж, это хорошо, очень хорошо. Прямо-таки превосходно, и вместе с тем это никак — это ни да, ни нет. А ты в уме?

ГИЛЬОМ

О сударь, башка у меня варит.

ОСЕЛОК

Недурно ты отвечаешь. Помнится, есть такая поговорка: «Дурак думает, что он умный, а умный знает, что он дурак». Языческий философ, желая поесть винограду и поднося ягоды ко рту, раздвигал губы. Он хотел этим доказать, что виноград создан для того, чтобы его ели, а губы — для того, чтобы их раздвигали. Ты любишь эту девушку?

ГИЛЬОМ

Да, сударь.

ОСЕЛОК

Дай мне руку. Ты учился чему-нибудь?

ГИЛЬОМ

Нет, сударь.

ОСЕЛОК

Так я тебя выучу кое-чему. Иметь значит иметь. Риторическая фигура говорит, что напиток, вылитый из чаши в стакан, наполняет стакан посредством опорожнения чаши. И все писатели сходятся на том, что «ipse» означает «он». Ну, а ты не «ipse», потому что «он» — я.

ГИЛЬОМ

Какой такой «он», сударь?

ОСЕЛОК

«Он» — это, сударь, тот, кто женится на этой девушке. Так вот, деревенщина, оставь строить куры, или, выражаясь низким слогом, брось ухаживать, или, выражаясь по-мужицки, перестань ухлестывать за этой особой женского пола, короче говоря, за этой женщиной, что в целом означает — не смей, мужик, бегать за этой бабой, не то сыграешь в ящик, другими словами — издохнешь. Я убью тебя, сживу со света, твою жизнь превращу в смерть, твою свободу — в рабство. Я отравлю тебя, забью палками, зарежу.

Я подниму против тебя мятеж, я опутаю тебя кознями.

Я найду полтораста способов, чтобы расправиться с тобой. Поэтому трепещи и проваливай!

ОДРИ

Уйди, мой добрый Гильом.

ГИЛЬОМ

Господь с вами, сударь. (Уходит.)

Для чего В. Левику понадобилось Уильяма именовать Гильомом, можно только догадываться, но сам этот диалог никоим образом не связан ни с основным сюжетом, ни с побочными сюжетными мотивами. Молодого двадцатипятилетнего парня Уильяма испытывают на Оселке. Характеристики этого героя Уильяма и Уильяма Шакспера во многом совпадают, например возраст — предположительно, тот же, в котором Шакспер приехал в Лондон: 1589 год, вероятно, верхняя граница периода, к которому, по стратфордианской биографии, может быть отнесено его первое появление в столице.

В этой пьесе идея маски и социальной игры выходит на теоретический уровень в знаменитом монологе Жака-меланхолика:

All the world's a stage,
And all the men and women merely players:
They have their exits and their entrances;
And one man in his time plays many parts...

Монолог известный: «Весь мир — театр (точнее, сцена)». И от него удобно перейти к некоторым теоретическим обобщениям.

Примечания

1. См. гл. 6.