Куда исчез эпилог «Укрощения строптивой»?

Эта комедия дошла в двух вариантах. Сначала вышла в свет пьеса неназванного автора «Укрощение одной строптивой». Ее зарегистрировал и издал в 1594 г. Николас Линг. Без малого тридцать лет спустя в фолио 1623 была напечатана шекспировская комедия, название которой отличалось слегка, а текст отличался весьма существенно.

Разница между ними, во-первых, в именах персонажей. Шекспировский Петруччо называется Ферандо, отец Катарины не Баптиста, а Альфонсо, сестра Катарины Бьянка здесь именуется Филема, а ее возлюбленный Люченцио — Аврелием. Место действия у Шекспира — Падуя, а в раннем тексте — Афины.

История укрощения в основном совпадает в обоих изданиях, но вторая линия действия существенно отличается. Она почти целиком взята из комедии Джорджа Гаскойна «Подмененные» (1566), который, в свою очередь, заимствовал сюжет и название пьесы у итальянского поэта Ариосто. История Филемы и Аврелия отличается от комедии, напечатанной в фолио.

Заметим также, что в названии комедии есть разница, определяющаяся тем, что в кварто 1594 г. героиня названа по-английски с применением неопределенного артикля, а в фолио с артиклем определенным, соответственно: The Taming of a Shrew; The Taming of the Shrew. Серьезного значения это различие не имеет: современники называли оба текста преимущественно a Shrew.

Как соотносятся друг с другом эти два издания?

Шекспироведы издавна полагали, что «Укрощение одной строптивой» — произведение какого-то из предшественников Шекспира, и великий драматург переработал его. Этой традиционной точки зрения придерживался Э.К. Чемберс. Питер Александер и Дж. Довер Уилсон высказали предположение, что «Укрощение одной строптивой» — «плохое» кварто шекспировской пьесы, наподобие «Гамлета» в кварто 1603. Иан Дафи допускает существование третьей, самой ранней пьесы на сюжет «укрощения», и ее будто бы переработали, каждый по-своему, неизвестный автор «Укрощения одной строптивой» и Шекспир.

Здесь нет возможности изложить доводы в пользу каждой из гипотез. Сам я склоняюсь к традиционной точке зрения.

Для нас интереснее другое: в какой мере можно считать Шекспира автором всей пьесы? Даже такой противник расчленения шекспировского текста, как Э.К. Чемберс, почти всегда протестовавший против приписывания отдельных частей пьес тем или иным соавторам, признает, что две пятых пьесы, т. е. все, что относится к истории Бьянки и Люченцио, написано кем-то другим. В подлиннике стихосложение этих сцен, по мнению английских шекспироведов, слабее обычного шекспировского, каким оно, например, предстает в той же пьесе в сценах Катарины и Петруччо.

Бесспорно шекспировскими являются интродукция с пьяницей Слаем и вся история укрощения Катарины. Однако удивляет вот что. Куда пропал конец истории медника Слая? Читатель помнит: комедия начинается с того, что трактирщица выгоняет пьяницу Слая, который тут же, неподалеку от дверей таверны, засыпает; его подбирает лорд, возвращающийся с охоты, велит перенести в свой замок; проснувшегося Слая уверяют, будто он вельможа, чей рассудок долго был помрачен, но теперь восстановился; чтобы развлечь Слая, устраивают представление, ему показывают комедию об укрощении строптивой. Естественно было бы ожидать, что Слай будет как-то реагировать на представление. И действительно, после того, как заканчивается первая сцена пьесы, разыгрываемой актерами, у Шекспира один из слуг говорит: «Милорд заснул; совсем не смотрит пьесу». Слай, очнувшись, возражает: «Нет, клянусь святой Анной, смотрю. Хорошая штучка, ей богу! А что, много еще осталось?» Паж, изображающий знатную жену Слая, говорит, что это только начало, и Слай отвечает: «Замечательная история, мадама жена; поскорей бы только кончилась!»

Увы, это единственное, что осталось в шекспировском тексте из дальнейшей истории Слая. По этой реплике мы можем догадаться, что должны были быть и другие, но в тексте фолио их нет; нельзя также узнать, чем кончилась история Слая — остался ли он в замке или его оттуда выставили, после того как потешились над ним. Словом, у Шекспира забавное начало не получает развития и завершения. Удачная форма пьесы, в которой имеется «сцена на сцене», выглядит недоработанной. Неужели Шекспир забыл о своей завязке? Или решил, что не стоит возвращаться к ней?

Это выглядит малоправдоподобным. Шекспир, правда, иногда бывал небрежен и совершал промахи, но едва ли он вывел на сцену забавную фигуру Слая, чтобы забыть о ней. Это выглядит недостоверно хотя бы потому, что в общем Шекспир следовал за схемой действия «Укрощения одной строптивой». Э.К. Чемберс, сличив оба текста, пришел к выводу: «Шекспир следует (за кварто 1594), в частности в деталях, довольно точно и, хотя диалог у него новый, повторение случайных слов и выражений и полдюжины практически одинаковых строк белого стиха (IV, 3, 171—173; V, 2, 114, 130—131) показывает, что он все время держал перед собой старый текст»¹.

Если это было так, то почему выпал конец истории Слая? Ведь в старом тексте история его имеет продолжение и конец. По-видимому, фолио печаталось с какой-то сокращенной рукописи комедии. Если мы примем это предположение, тогда можно допустить и другое, а именно, что в своем подлинном и совершенном виде текст комедии Шекспира содержал дальнейшую историю Слая.

События должны были быть те же, что и в кварто 1594, но фразировка речей была совершенно иной. Чтобы убедиться в том, как обращался Шекспир с текстом «Укрощения одной строптивой», приведу пример из этой пьесы и параллельный текст Шекспира.

В первой пьесе при виде лежащего пьяницы лорд говорит:

Фу, как разит от этого мерзавца.
Эй, ты, проснись! Нет, спит он слишком крепко.
Снесите-ка его сейчас в мой замок,
Да так, чтоб он в пути не пробудился.
Камин зажгите в лучшем из покоев,
Поставьте пиршественный стол с едой,
В одежду лучшую мою оденьте
И посадите в кресло пред столом.
Когда он после этого проснется,
Пусть музыка небесная играет.
Вдвоем его легко вы донесете.
Потом я расскажу вам, что задумал².

А вот как это выглядит у Шекспира:

О, подлый скот, разлегся, как свинья!
Смерть злая, как твое подобье гнусно!
Что если шутку с пьяницей сыграть?
Снести его в роскошную постель,
Надев белье тончайшее и перстни;
Поставить рядом стол с едою вкусной
И слуг кругом, чтоб ждали пробужденья.
Узнает разве нищий сам себя?

1-й егерь.

Сейчас он ничего не понимает.

2-й eгерь.

Вот будет удивлен, когда проснется!

Лорд.

Сочтет все волшебством иль сном чудесным.
Берите же его. Сыграем шутку!

(Интродукция, 34—45. Перев. П. Мелковой).

Смысл этих сцен совпадает, но даже в маленьком отрывке заметно, как Шекспир драматизирует и оживляет этот эпизод.

Далее в шекспировском тексте возникает выражение, явно заимствованное из кварто:

Пусть музыка, едва лишь ом проснется,
Мелодией небесной зазвучит.

(51—52).

Таких сопоставлений можно сделать много. «Укрощение одной строптивой» позволяет предположить, что пропало из шекспировского текста. Обратимся к первой пьесе. Посмотрим сначала реплики Слая по ходу представления пьесы, изображающей, как Ферандо укротил Катарину, а Филема, проведя отца и других поклонников, вышла за Аврелия.

Итак, Слай проснулся, поверил в то, что он лорд, выразил удовольствие тем, что у него молоденькая жена (ее изображает переодетый паж). Но мальчик, игравший эту роль в интродукции, нужен был и для участия в пьесе об укрощении строптивой, где тоже есть роль пажа, а, может быть, он играл также одну из двух женщин-героинь³. Поэтому перед началом представления паж-жена удаляется. Он предупреждает Слая: «Милорд, пойду, скажу актерам, чтобы начали играть». Слай разрешает: «Ступай, но возвращайся поскорей ко мне». Паж (жена) обещает вернуться: «Клянусь, милорд, я ни за что вас не покину». Но дальше этот персонаж уже не появляется. Вместо него собеседником Слая оказывается лорд, затеявший всю эту шутку. Он выдает себя за слугу по имени Симон. Слаю он нравится, и он фамильярно называет его «Сим».

Когда Слаю сообщают, что сейчас ему покажут пьесу, он спрашивает: «А в ней есть шут?» Лорд успокаивает его: «Да, конечно».

Затем, в начале пьесы, после того, как отец девушек благодарит жениха второй дочери за присланного им музыканта, а Ферандо сообщает, что завтра он венчается с Катариной, и все уходят со сцены, происходит такой диалог:

Слай.

Скажи мне, Сим, что, шут еще вернется?

Лорд.

Увидите, милорд, вернется скоро.

Слай.

Эй, сукины сыны, вина налейте.

Шинкарь проклятый! Съешь-ка, Сим, вот это.

Лорд.

Да я уж ем.

Слай.

Вот, Сим! Пью за твое здоровье.

Лорд.

Милорд, смотрите, вот опять актеры.

Слай.

Ого! Смотри, какие две красотки!

На самом деле, входят учитель музыки и Катарина. Слай не очень внимательный зритель. Он все время пьет, и «Симон» старательно подливает вино в его бокал. Поэтому его реакции весьма наивны. Когда происходит решающее объяснение между Филемой и Аврелием, он, выслушав любовные излияния молодого героя, спрашивает: «Сим, они теперь поженятся?» и «Сим» заверяет его, что так и будет.

Пьеса Шекспира, можно сказать, почти буржуазная комедия. Если Петруччо и дворянин, то разорившийся, а остальные персонажи — из богатого купеческого сословия. В «Укрощении одной строптивой» Аврелий — сын герцога. Как и у Шекспира, Аврелию нужен подставной отец, и эту роль играет Валерий. Между тем сам герцог прибывает в Афины и, рассердившись, приказывает заточить сына и его пособников в тюрьму. При слове «тюрьма» Слай решительно протестует:

Слай.

Я не хочу, чтоб их в тюрьму сажали.

Лорд.

Милорд, но это — пьеса, только шутка.

Слай.

Я повторяю: не хочу арестов.
Забыл ты, Сим, что я дон Кристо Вари?
Приказываю: не сажать в тюрьму.

Лорд.

Милорд, не бойтесь, их и не посадят,
Они уже сбежали.

Слай.

Сбежали, говоришь, ну, что ж, прекрасно.
Тогда налей, и пусть себе играют.

Убежали только помощники Аврелия, сам он остается для объяснения с отцом, но Слай этого уже не видит. Пьяный в стельку, он засыпает; заканчивается пьеса, и тогда лорд отдает приказание:

Эй, кто там есть! Сюда. Он спит.
И вы его отсюда унесите,
Оденьте снова в прежнюю одежду
И положите там, где он лежал,
Неподалеку от трактирной двери.
Смотрите только, чтоб он не проснулся.

Бойкий паж, участвовавший в проделке почти с самого начала, заверяет:

Милорд, мы сделаем, как вы сказали.

Слая уносят, разыгрываются финальные эпизоды «Укрощения строптивой», после чего следует заключительная сцена.

«Затем входят двое, неся Слая опять в его собственной одежде, и кладут его там, где нашли, и уходят. Потом входит трактирщик...» (Напомню, что у Шекспира в Интродукции фигурирует трактирщица). Сцена разыгрывается так:

Трактирщик.

Теперь, когда минула ночи тьма
И вновь взошла заря в кристальном небе,
Пойду из дому. Стой! Лежит здесь кто-то.
Да это Слай! Всю ночь он провалялся.
Ну, что ж, разбудим. Мог он здесь подохнуть,
Когда бы брюхо не наполнил элем.
Проснись-ка, Слай! Ну, как тебе не стыдно!

Слай.

Налей еще мне, Сим. А где актеры?
Исчезли все? Что, я уже не лорд?

Трактирщик.

Какой там лорд? Ты что — не протрезвился?

Слай.

А это кто? — Трактирщик! Ну, так слушай:
Я видел сон чудесный, но тебе
Такой вовеки не приснится.

Трактирщик.

Пусть так. А ты ступай домой, приятель.
Получишь от жены за то, что спал здесь.

Слай.

Она? Как укрощать строптивых жен,
Во сне я этой ночью научился.
А ты прервал мне этот сон прекрасный.
Ну, коли так, к жене своей отправлюсь
И укрощать ее примусь, как только
Она начнет меня сердить.

Возможно, финал «Укрощения строптивой» был близок к этой концовке. Впрочем, строить предположения о Шекспире, не имея достоверных данных, всегда опасно. Нам не дано знать, сам ли он снял финал, сократили ли его актеры для какого-то спектакля, забыл ли писарь переписать концовку или, наконец, может быть при подготовке рукописи для фолио последняя страница текста была утеряна и этого не заметили.

Примечания

1. Chambers E.К. William Shakespeare. Vol. I, Oxford, 1930, p. 325.

2. Все переводы из «Укрощения одной строптивой» сделаны мной. — А.А.

3. В театре эпохи Шекспира актрис не было. Женские роли играли специально обученные для этого актеры-мальчики. В маленьких труппах их бывало обычно два-три, поэтому в пьесах либо было мало женских ролей, либо мальчики играли по две роли в спектакле.